Легенда и быль о вещем Олеге

«Как ныне сбирается вещий Олег
 Отмстить неразумным хазарам,
 Их сёла и нивы за буйный набег
 Обрек он мечам и пожарам...»

Так начал рассказ о князе Олеге А. С. Пушкин в известной "Песне о вещем Олеге", где поведал легенду его смерти от своего коня, а вернее, от укуса змеи, притаившейся в его чере­пе.
Имя Олега окутано легендами, ведь прошло так много времени с его правления на Руси. Ученые до сих пор га­дают о его родственных связях с Рю­риком — основателем династии русских царей, с княгиней Ольгой, князем Иго­рем. В одном из сновидений я погрузилась в глубокое средневековье и встре­тила там тех, о ком уже сложили легенды.
… К лесистому побережью, разрезая туман и холодные северные волны, движутся три огромные ладьи. Уст­рашающие головы драконов раскры­ли свои пасти на носах этих дере­вянных кораблей, борта которых сплошь покрывали крепкие щиты, обтянутые кожей.
Плещут волны о берег, а из тума­на слышны чужие голоса и незнако­мая речь, тяжелые весла плюхают по воде.
На берегу, за дебрями лесными, на холме стоит город, обнесенный кре­постными стенами. Стены и круглые глухие башни построены из дикого камня, поросшего мхом. Холодные северные ветры не раз обдували их и обтачивали камни.
"Навгард", - слышу я. Так назы­вали этот город пришельцы из да­леких северных стран - скандинавы. "Это будущий Новгород", - пронеслось в моем сознании. На берег вышли жите­ли Навгарда. Пестрая толпа с интере­сом рассматривала чужеземные кораб­ли и высоких крепких бородатых ры­жеволосых людей, прибывших на них.
Местные же были пониже ростом, белокуры или русоволосы. У многих - голубые или синие глаза. Но внутренний голос сказал, что скандинавы и раньше приплы­вали к этим берегам, женились на местных, оседали здесь, поэтому эта встреча была мирной.
Туман рассеялся, и полуденное солн­це залило разноголосую толпу и желез­ные латы и шлемы варягов. Среди них выделялось трое мужчин, каждый из ко­торых был главным на своей ладье. Было сказано, что они были родственниками, а один был тем, кто основал династию русских князей и царей. Здесь его звали "Хрёрик" на языке приплывших. На Руси же его стали звать Рюриком.

Он был крепкий мужчина. Седоватая борода обрамляла квадратное и жест­кое лицо человека, которому много при­шлось повидать па своем веку. Тяжелый и длинный меч свисал до земли и ка­сался грубых, обитых железом сапог. Рядом с ним был (они приехали вмес­те на одной ладье) молодой кучерявый  рыжеволосый мужчина. Это его млад­ший брат. Как сказал мне внутренний голос,  Рюрик был средним сыном у сво­его отца.

Старший остался на родине, унаследовав вла­денья отца, который был знатным норвежским вождем-конунгом. Двое младших отправились на поиски счастья на чуж­бину и теперь оказались здесь, под стенами Навгарда. Это были Хрёрик(Рюрик) и Хельг - младший брат от второй жены отца Рюрика, как сказал внутренний голос.
...Но вот подо мной уже плывут крыши домов древнего Новгорода. За толстенными каменными стенами пря­чутся деревянные домишки. Их двускат­ные крыши крыты деревянными дос­ками наподобие черепицы. В центре город построен по кругу, и там нахо­дятся двухэтажные дома знатных горожан с высокими лестницами. Узкие улочки, мощенные бревнами или со­всем не мощенные, мелькают между домами.
И тут я узнаю, что жители Новгоро­да, оказывается, не ладят с соседним сла­вянским племенем. Такие войны были тогда часты. Этим воспользовались при­шлые варяги. Они решили наняться охранять рубежи новгородской земли.
В Новгороде князя тогда не было, а было Собрание, состоящее из знатных горожан. И я уже вижу, как Рюрик договаривает­ся с ними на площади перед огромным деревянным домом. Так скандинавы ста­ли наемниками.
Они прохаживались по городу как свои, жили здесь, имели свои дома. Было сказано, что со временем Рюрик женился на дочери одного из влиятель­ных горожан, после этого заимел боль­шую власть. Он даже добился, что стал князем Навгарда, причем не без помо­щи силы своей дружины. От брака у него был сын, которого звали Ингмар (будущий князь Игорь).
...А город живет своей жизнью. При­плывают торговцы с заморским това­ром. Вот они зазывают покупателей на большой площади, соблазняя сладостя­ми, блеском камней женских украше­ний, шитыми узорчатыми тканями. Длинные платья и русые косы, блеск клинков, продающихся здесь, крики и смех, лошадиный топот, стук кузнецы - все смешалось и пестрило перед моим взором.

… Но тут я как бы немного перемести­лась во времени. Передо мной - дрему­чий лес. Толстенные сосны расступают­ся у самой воды, где кипит работа. Здесь строят челны. Эти лодки целиком вы­далбливают из стволов деревьев. Здесь же прохаживаются и Рюрик, и Хельг, и некоторые знатные новгородцы. Все они следят за работой.
Один из мужиков, крепкий парень в холщовой рубахе, поднял целую гото­вую лодку и понес. Все дивились его силе. Это заметила и какая-то девушка. Она в это время разговаривала с отцом, который, наверное, отсылал ее домой и был недоволен, что она пришла сюда. А называл он ее Родомыслой. Этот чело­век был знатным новгородцем. Его бо­гатая золоченая одежда говорила об этом.
…И вот я снова вижу девушку, но в лесу. Внутренний голос подсказал, что она не послушалась отца и тайно по­шла за тем парнем, который тащил лод­ку. Неожиданно я оказалась в ее теле.

…В лесу сумрачно и сыро. Густые кроны сомкнулись над головой, высо­кий папоротник стоит стеной, валяются какие-то бревна и ветки. Платье у меня длинное - белая длинная рубаха зап­равляется в длинные юбки, а сверху - что-то наподобие жилета, но длинного - аж до земли, с рукавами до локтей. Это темно-красное одеяние стягивалось на талии, и все было вышито золотой нит­кой. Какие-то птицы и витые растения покрывали его.
На руках были тяжелые браслеты с драгоценными каменьями и жемчу­гом. Под них иногда вправляли широ­кие рукава рубахи. Уши отягощали крупные золотые серьги. Две толстые русые косы лежали на плечах, а лоб стягивал золотой обруч с рубином.
Под ногами было мягко от мха и прошлогодней листвы, и мои расшитые сапожки утопали в ней. Щебечут птич­ки, прыгают с ветки на ветку, а вот и белочка, задрав пушистый хвост, шарах­нулась от меня в сторону. Пахнет сыро­стью, грибами. В глазах рябит от зелени и солнечных бликов. По коре дерева ползут муравьи. А лес все глуше. Скорей бы уж он кончился. И вообще, туда ли я иду?
Я устала задирать платье, переступая валежник. И тут моя нога куда-то про­валилась. Казалось, земля ушла. Вскрик­нув, я ухватилась за ветки поваленного дерева и еле выбралась. Перелезла че­рез это дерево и пошла дальше. Какая- то трава прилипла к юбке. Но впереди уже протоптанная дорога, и я вздохну­ла с облегчением. Вдруг что-то застави­ло меня обернуться. Посмотрев назад, я увидела, как из чащи выбирается мед­ведь. Это, наверное, в его берлогу я по­пала ногой. Он гневно рычит и идет прямо на меня.
От страха я попятилась и села на толстенный ствол поваленного дерева. Медведь продолжал рычать и идти. Сер­дце бешено забилось у меня в груди. Руки стали влажными. Я оказалась за бревном, а медведь все продолжал идти.
В это мгновение руки сами толкну­ли бревно, и из груди вырвался крик. Но бревно не поддалось. Еще раз я тол­кнула бревно изо всех сил, и, на счастье, оно с шумом покатилось по наклонной вниз – прямо на медведя.
Он успел от­скочить, а бревно направилось за ним. Трещали кусты. От страха я вся дрожала и опусти­лась на траву. Слезы сами брызнули из глаз, и я разрыдалась. Когда подняла голову, то увидела возле себя молодого воина в блестящих дорогих латах. Его бездонные голубые глаза смотрели на меня, а сам он улыбался. Этот молодой рыжебородый человек уже где-то встре­чался мне. Мой отец когда-то говорил с ним. Я испугалась: ведь он мог сказать отцу, где меня встретил, да еще одну.

Встреча Олега и Родомыслы

…И тут я увидела их со стороны. Ока­залось, что это был брат Рюрика - Хельг (будущий князь Олег). Он проезжал на лошади неподалеку и устремился на шум. Медведь, увидев еще одного чело­века, где-то затаился.
И вот воин наклонился к той, кото­рую отец называл Родомыслой. Он спра­шивал ее о чем-то, говорил с ней.
Я так поняла, что он интересовался, кто она и почему здесь. Она, наверное, боялась, что отец узнает о ее путешествии. Но вот она повеселела. И этот человек повел ее через лес, держа под уздцы свою лошадь. Где-то недалеко от города они расстались, чтобы люди не видели их вместе.
Через некоторое время я вижу, что Хельг - частый гость в доме отца Родомыслы. А род их был знатный и очень древний. Он, наверное, стал ее женихом.

…На время я опять оказалась в ней. Вхо­жу в свою комнату на верхнем этаже дома. Низкий бревенчатый потолок, сте­ны, узкие окна, через которые льется свет.
Пологом завешена кровать, у стены - резная лавка, прялка и мотки белых ниток. Обитые кожей и железом сун­дуки. Пришел гость, и меня зовут подать ковш золотистого хмеля жениху. А он так и не сводит с меня глаз. Но мать снова зовет наверх, а жених о чем-то говорит с отцом.
...И вот свадьба. Кругом лес, а на зеленой поляне накрыты длинные столы и лавки. Огромные рыбины кла­дут в деревянные блюда. Горы земля­ники, рыбья икра, золотистые грибоч­ки манят своим ароматом. Пекутся тем­ные плоские хлебы, а на костре жарят целую тушу быка.
Здесь собрались разряженные люди. У всех чистые белые рубахи, шитые зо­лотом одежды, блестят золотые брас­леты и длинные височные подвески женщин. Гостей обносят ковшом с зо­лотистым хмелем - медовым и слад­ким на губах.
Веселое солнце играет зелеными листьями деревьев. Длинные хорово­ды водили девушки у костра, взявшись за руки.
У всех на головах венки из поле­вых цветов, а у меня - золотой венец с длинными, усыпанными жемчугом под­весками. Но венец надет не на волосы, а на длинный красный платок, который спадает до самой земли. Шею отягоща­ет множество жемчужных ожерелий, а длинное золоченое платье мешает сво­бодно шевелить ногами. Жених не сво­дит глаз, блестят его начищенные латы и перстни горят каменьями.
Веселятся девки и парни, поют сла­ву Яриле-солнцу, ведь это был Ярилин день, большой праздник, и на него игралась свадьба. Еду все несут и не­сут: гусей прямо в перь­ях белоснежных. На закате пры­гали парни и девки через кос­тры.
И вот уже надевают нам с же­нихом на головы венки из жи­вых цветов, и мы меняемся ими, а затем бросаем их в воду под древние заклинания и магичес­кие песни волхвов. И плывут они по воде, а девки с визгом и хохотом пытаются поймать их, чтоб выйти замуж в следующем году.
Когда солнце скрылось за ле­сом, понеслись песни к древним богам, что стояли на холме и были свидетелями свадьбы. Здесь же испили мы сладкий напиток, от которого кружилась голова, все поплыло, казалось, боги зашевелились, соединив нас в каком-то фантастическом танце.

…Но тут снова сознание зату­манилось, а когда прояснилось, то уже прошло какое-то время. Было сказано, что Рюрик умер от лихорадки, что напала на него на болотах, когда возвращался из похода. Жена же его умерла еще при родах, оставив малолетнего сына. Перед смертью Рюрик за­вещал княжество своему брату Хель­гу с тем, чтобы он затем передал по наследству его сыну Ингмару (Иго­рю) и воспитывал бы его, как родно­го.
Так Хельг стал князем Новгорода. Но волхвы и местное население про­тивились воле завоевателей-скандина­вов и постоянно строили козни и за­говоры. К тому времени жена Хельга, та самая Родомысла, была беременна.

Но вот я вижу, как едет большой отряд и Хельг везет свою жену на белой кобы­ле. Она еле сидит в седле, голову ее ук­рашает странный головной убор в виде шапочки с рожками и длинными ис­кусными подвесками. Я так поняла, что ее везут к повитухе.
Вдруг на дорогу вышел седой волхв. Он что-то говорит. Нахмурился Хельг, забеспокоился отец Родомыслы, а сама она отпрянула, испугалась. Речь волхва я не поняла, но с презрением волхв на­звал имя города, причем искаженно. "Навьград", - сказал волхв и зло посмот­рел на князя.

Только потом, проснувшись, и сопос­тавив факты, я поняла, что тогда он ис­пользовал игру слов: "Навгард", как на­зывали скандинавы, и "навь" – темный мир славянской ведической религии. Конечно, это не понравилось Хельгу, и он хотел было схватить колдуна, но передумал и не тронул его. Отец Родомыслы кинул горсть монет ведуну.
Долгое время тот смотрел на князя и его жену, затем снова что- то говорил, смотря на беременную Родомыслу, но уже не было зла в его глазах. Помню, он произнес слово "дщерь". И было сказано, что это о будущей дочери Хельга - Хельге (будущей княгине Ольге). Когда волхв ушел с до­роги, ехавшие отправились даль­ше.

…Внутренний голос говорил мне, что еще до смерти Рюрика поехали с набегом на другие зем­ли и в Византию двое его под­данных с большим войском, но так и не вернулись. И звали их Аскольд и Дир. Хельг же часто получал известия, что посылае­мые им воины были убиты воз­ле города Кыева (Киева). Решил он тогда навести порядок и покорить тот неспокойный город.
Опасаясь бунтов и заговоров, Хельг взял с собой жену и ро­дившуюся дочь, а также Игоря, который стал ему как сын. В Нов­городе же остался отец Родомыс­лы. По дороге Хельг узнал, что в Кыеве правят пропавшие Аскольд и Дир. Тогда задумал он извести предателей, как он считал. Воины Хельга (Олега) представились иноземными купцами и вызвали их одних на берег. Там и были убиты Аскольд и Дир, которых не любили жители Кыева, как иноземцев, поклонявшихся своим богам. Аскольда считали здесь черным воином, связанным с темными силами. Не знали они и чужеземца Хельга, который объявил себя князем в Кыеве и перенес туда столицу своего начавше­го разрастаться государства.
Это княжество он и завещал сыну Рюрика, прозванному в народе Игорем. А Хельга здесь стали звать Ольгом (Олегом), как и его дочь, которая выш­ла замуж за Игоря. И было сказано, что долго правил здесь Олег. Начал по­читать он славянские божества и исполнять славянские обычаи. Ходил он усмирять соседей: и славян, и хазар, и других. И в Византию ходил, привезя оттуда богатую дань.

Но еще увидела я в этом сне, как стар стал Олег. И часто ему рассказы­вали о призраке, появлявшемся на мо­гиле Аскольда. Долго отмахивался он от этого. Но как-то надоело ему слы­шать об этом призраке, и решил он сам посмотреть на него.
И вот Олег пошел к могиле Ас­кольда. Я видела сквозь ветви деревь­ев, что действительно что-то странное виднелось в виде белого бесформенно­го тела на вершине старого кургана.
Это увидел и Олег. Он схватился за меч и пошел прямо вверх. Но упал, как подкошенный, наступив на череп и кости давно издохшей лошади. Ока­залось, что там затаилась змея. Она и укусила нарушившего ее покой.
Подбежал к Олегу его верный то­варищ, но было уже поздно. Убил Олег змею, отрубив ей голову, и исчез при­зрак с могилы Аскольда. Олег же вско­ре умер от змеиного яда, а Игорь стал князем.

...Туманные дремучие леса Древней Руси растворились предо мной, как и то время, о котором мы так мало знаем.

Записала Валерия КОЛЬЦОВА

11.11.2012