Царица Зарина и ее тайна

 Из глубины веков и до наших дней сохранились легенды и сказания о женщинах – воительницах  скифских и сарматских степей. Находки археологов подтверждают эти легенды. В женских захоронениях скифов часто находят оружие, что говорит о том, что женщины зачастую так же были воинами, как и мужчины..

В истории так же остались имена древних цариц-воительниц. Такова, например царица Томирис, победившая персов, а также царица Зарина.

Легенды говорят, что царица Зарина отлично владела мечом, участвовала во многих битвах и у неё был личный отряд из 40-ка лучших воительниц того времени которых обучали с 12-ти лет военному делу. Древние сказания помнят историю того, как она осталась верна своему народу и не вышла замуж за мидийского принца ради свободы и независимости своей земли.

Но при этом ряд источников говорит о том, что она вышла замуж за Мермера - парфянского принца. Но такой брак бы снова сделал ее народ вассалами, только Парфии. Другие легенды говорят, что ее мужем был скифско-ассирийский принц Мадий. Где–то упоминается скифский царь Кидрей.

 Поэтому настоящая история затерялась в веках и претерпела множество искажений.

 Так же у степных народов Средней Азии очень популярно сказание о сорока девушках-воительницах, которые странным образом вознеслись на небеса, но так и не сдались завоевателю. Эту историю относят к разным эпохам и теми завоевателями в ней оказываются разные цари и ханы. Но суть легенды именно о сорока девушках-воинах остается.

Так что же было истоком этой легенды?

 Ответы на эти вопросы пришли через осознанное сновидение. Верить этой информации или нет, пусть каждый решает сам, но возможно, кто-то увидит в ней потерянную древнюю историю скифского племени саков и раскрывшуюся тайну сорока воительниц, так и не сдавшихся захватчикам     

…Древняя степь обожгла дыханьем ветра. Табун быстроногих лошадей умчался в закат, оставляя пыльный занавес. Огненное солнце окрасило бескрайние просторы степи в золото и багрянец.

…Но вот оно начало странно пульсировать, и где-то далеко раздался бубен шамана.  Солнце быстро укатилось за степь, и вот уже отчетливо видно пламя костра, пляшущего в степи под звуки бубна. Вдруг этот бубен оказался у меня в руках, и завороженная огненным танцем костра я сама выбиваю ритм древней степи. Шаманские одежды и их разноцветные ленты развеваются на ветру. И вот в огненных вихрях костра проявилось ее лицо…

 Это была Умай.  И вон она начала неистовый танец и снова превратилась в пламя. Табити – пронеслось в голове еще ее одно имя, имя богини огня древней степи, приходившей к людям много раз, в том числе и с именем Умай.

Огненные всполохи сложились в ее лицо, и оно улыбнулось и пронзило насквозь своим взглядом.

«Здравствуй, сестра», - пронеслось в сознании без слов. Хотя в треске костра зазвучали слова древнего наречья.

«Рада снова встретить тебя на дорогах Междумирья.

Сегодня тебе нужно будет вспомнить… Вспомнить давнюю историю, которая обросла легендами. Но настало время, чтобы узналось то, что произошло в степи. Ты вспомнишь все … Смотри в этот огонь»...

…Огненные всполохи продолжили свой неистовый танец. Где-то из глубин его вдруг понеслась забытая песня. «Ой, Заря, Зарина, Зариинаа… Свитозаринаа…  Табити агнинна дад дохтар бах мини…» забытая речь продолжала нестись над степью, прославляя огненную Табити и Зарю огненную небесную, именем которой мать называла меня. Ее лицо склонилось над моим маленьким укутанным тельцем, в котором я оказалась.

Но огненные всполохи вдруг снова смешали картину. Вдруг они оказались на крыше шатра. Огненные стрелы, несущие смерть поджигают шатры. Я бегу к матери, но сильная рука отца хватает меня и отбрасывает от летящей стрелы. Где-то там, в дыму шатра показалась мама, но стрела сразила ее и она упала. Страшная тяжесть и тоска сковала меня через немой крик, перерыв крики снующих вокруг людей. И только пламя огня вдруг сложилось в мамин лик. «Табити видит все», - пронеслось в сознании без слов, она встретит маму в своей обители, и дает об этом знак.

 Враги сожгли поселение, но отец и его люди отбили их. Вот уже дымятся поминальные костры на курганах. И дух матери ушел в земли Ирия.

 Но видения в огненных всполохах продолжают мелькать. Вот отец учит мое непослушное тело держаться в седле. Вот я уже могу обжимать крепко бока Аспара. Его рыжая грива очень пушистая. Вот уже мои стрелы стали всегда попадать в цель, и рука стала сильной, чтобы меч мог стать ее продолжением.

Мать долго приходила во снах, но теперь я точно знаю, что она не придет, ведь Табити сказала, что она родилась в далеких землях, и у нее будет иная жизнь. Я должна забыть её здесь, чтобы не мешать ей там… Так говорит Табити, и так говорит отец.

Табити, ведь тоже стала приходить во снах, но только после того, как я смогла узнать ее. Ведь та демоница, что снилась в раннем детстве манила в сказочный мир и, улыбаясь, говорила маминым голосом. Но я не поверила ей. И тогда она распалась в прах, но стала преследовать уже на яву, окликая маминым голосом. Но я не верила ей, не чувствовала тепла. Но тот голос долго не оставлял в покое, продолжая рассказывать то, что будет завтра и какая я красивая и умная, и, что я самая лучшая. Я не слышала этих слов от мамы, когда она была жива, и мне становилось не по себе от этого голоса.  И тогда я вслух прогнала ее, кто б она не была, потому что не хотела ее похвал и помощи в том, что не нужно. И тогда пришла тишина. И только в той тишине я сама обратилась к Табити, чтоб дала мне силы вспомнить то, для чего я здесь. И она пришла, в огненных всполохах костра. И я узнала ее по огню в своей груди. И здесь не было фальши уже.

 Так тянулись дни те. Хотя у нас часто бывает в гостях друг отца со своим сыном. И этот сын постоянно хочет сразиться со мной. Наверное, наши игры с ним бесконечны, эти скачки и упражнения на мечах… Его зовут Кидрей.

  Вот снова полетели всполохи огня, и я вижу, как его и мой отцы сидят в шатре и пьют из длинных кривых рогов, сняв мягкие островерхие шапки. Эти кубки, отороченные золотом с резными грифонами – предвестники свадьбы.

 Незнакомая жизнь ждет меня впереди. Но я часто видела во снах странное место. Там какой-то алтарь, а под ним пустота. И Табити всегда говорит, чтоб я знала о нем, и, что важно будет туда прийти. Из той пустоты в мир наш вылетают тяжелые духи. И они обретают плоть,  входя в тела младенцев, когда те еще не родились. Потом эти рожденные несут в мир зло, становясь жестокими воинами. Это они убили мою мать, это их набеги из дикой степи, которая становится пустыней, где-то там, откуда встает Солнце, опустошают наши земли, это они угоняют скот и уводят в рабство тех, кто не смог погибнуть в бою или убить себя. Но и не только так они приходят в мир, но подселяются к тем кто натворил много зла, и делают их еще злее.

 Но таких мест много есть в степи, откуда приходят эти духи. Но самое  опасное из них сейчас это то, что показывает во снах Табити. Там во снах я все помню, но здесь отвлекает все. Хотя я уже и здесь помню. Я спрашивала отца, но он не знает, что это за место.

 Но вот снова понеслась суета, и Кидрей – мой жених. Скоро я уеду в его поселение, и жизнь станет другой. И уже накалывают на моем теле под печальные песни степи сплетенья двух оленей и двух грифонов в знак обретения пары.

 …Но вдруг снова пролетели всполохи огненные на костре Табити. И пронесли годы, той жизни.

 …И сейчас я сижу возле ее костра, и у меня остались только воспоминания…

Да, быстро пролетела свадьба, и не долгим было наше с Кидреем счастье. Но он поверил мне и моим рассказам тогда. В одном из походов в парфянские земли он нашел старые персидские карты и привез их. И тогда Табити мне показала то место, но сказала, что не время туда идти через пески и степи. Что нужно сначала попасть к берегам реки, что течет средь садов, но уходит в пустынную степь и впадает в соленое море. Мы так и называли эту реку струящейся – Сырдарьей.

Там должен быть найден ключ, закопанный ранее, которым можно будет закрыть дыру в нижний мир. И ключ тот никому не должен быть отдан, ибо некоторые цари земные давно ищут его, веруя в то, что он дает власть несметную над землями многими и сделает их повелителями Земли. Табити сказала, что ключ найдется только тогда, когда нужен будет…

Это место мы тоже узнали на карте персидских купцов, ходивших в далекие царства Чжун Го, как называли те земли сами их обитатели. (Китай).

Но нашим планам не суждено было сбыться. Персидский сатрап Виштаспа (Гистасп), правивший в Бактрии решил покорить степь. И пошел войной на нас. Мы бились отчаянно, но коварная стрела пронзила Кидрея.

 И тогда ярость вселилась в меня, ведь это было на моих глазах. И я встала на место любимого и повела в бой его воинов. И сказала  тогда я Табити: «Если можешь, помоги, у меня больше нет иного выбора. Я не могу попасть туда, куда ты мне говорила. Если будет нужно судьбе, то значит буду там, если нет то значит тому и быть, но сейчас у меня нет другого пути».

Я скакала к шатру врага. И град стрел свистел со всех сторон, но они пролетали мимо. Впереди вдруг всплыл образ Табити в огненном зареве, которое превратилось в огонь моих стрел, пущенных в красный шатер. Огонь начал плясать с неистовой силой и из сизых клубов дыма вывалился  повелитель врагов. Он не ожидал, что стрелы с огнем долетят до него, он думал просто наблюдать битву. И уже праздновал победу, когда гонец донес ему весть о гибели Кидрея. Следующая стрела, пущенная из моего лука, пронзила его насквозь. Кидрей отомщен! Справедливость пришла, и Табити мне помогла. Эта стрела окончила бойню, и персидско-бактрийские воины обратились в бегство.

 Когда дым побоища развеялся, наше войско приняло меня вместо Кидрея. И не было ничего горше этого. Но такова была воля небес. И мне еще не суждено было покидать этот мир.

 В том бою отличился союзник Кидрея - парфянский принц Мермер. Это он поднял по моему кличу основное войско в атаку и выполнил мой приказ вместо погибшего Кидрея.

 Но теперь он решил стать правителем саков, как называли нас с легкой руки персов у него в стране. И вознамерился жениться на мне.

 Такого предательства  я не ожидала от него. Ведь на поминальном кургане Кидрея я произнесла слова, что всегда останусь верна, и ему, и народу, который попадет в зависимость, если страной станет править чужой князь.

 Но Мермер был хитер и уже оповестил многих о том, что стал мне женихом. И я не могла ни отказать, ни принять его. Ведь половина войска саков это были его люди. Поэтому мне пришлось сказать, что я не выйду замуж, пока не будет отстроен город на реке Сырдарья, который мы с Кидреем хотели заложить. Ведь именно там должен был найтись ключ, о котором говорила Табити.

И снова огненные всполохи заиграли перед глазами. Воспоминания, воспоминания… Вот и прекрасный город Роксанака всплыл в них.

 И где-то здесь уже построен храм, где в каменном ларце я положила зеленый кристалл. Он действительно нашелся в пещерных пустотах с виду неприметного холма.

 Мермер требует выполнения обещания выйти за него замуж, хоть я и не обещала ему этого напрямую, а обещала только вернуться к этому разговору после нахождения ключа.

 На счастье, как бы странным это ни показалось, внезапно на западные границы Парфии напала Мидия. И отец Мермера – царь Парфии ее сатрап при персидской империи приказывает сыну выступить против мидян. Моя страна вступила в военный союз с Парфией еще во времена Кидрея, ибо такова была тогда политическая ситуация. Поэтому мы должны были вместе с парфянами выступить против мидян.

 Мидия тоже числится сатрапией Персии. Но все эти сатрапии живут своей жизнью и борются за влияние перед персидскими царями, которым видимо пока ничего не нужно кроме исправно выплаченной дани. То в одной, то в другой из них очень часто вспыхивают восстания и бунты против персов, но вражда между собой все же всегда сильнее, чем и пользуются персы, частенько натравливая местных царьков друг на друга.

И я помню тот бой, когда сошлись войско мидян и наши объединенные войска парфян  и саков (скифов), как нас называли персы.

Огромное войско мидян стянулось в наши степи и заполонило их до горизонта.

 И вот из гущи пестрых всадников выехал один в золоченых доспехах и начал что-то кричать на своем языке. Отдельные фразы были похожи на парфянский, поэтому я уловила смысл. Он вызывал на бой правителя саков, потому что не имеет претензий к ним, но и не хочет, чтобы против него воевала союзническая армия саков. Говорит, что после поединка желает остаться один на один с парфянами. Но якобы знает, что Мермер парфянин возглавил саков и стал их царем, как над саками, так и над парфянами, поэтому принимает бой с ним, чтоб не допустить кровопролития.

Мермер схватился за поводья, чтоб выехать навстречу ему. Но я преградила мечом ему путь. И сказала, что он не есть царь скифов, и не муж мне, а за роспуск слухов о своей женитьбе буду разбираться позже, если останусь жива.

 Надвинув шлем, я поехала навстречу Стриангею, а это был он, сын царя Мидии.

Мы сошлись с ним, я не видела его лица, но мечи наши скрестились . Удары были равными, но тут я почувствовала жгучую боль в ноге, и невольно натянула стремя. Какой-то предатель с нашей стороны выпустил стрелу, и она прошила мне ногу. Конь отпрянул, повинуясь невольному натяжению, и дистанция разорвалась.

Стриангей воспользовался ситуацией и использовал копье, поразив им моего коня.  Все пронеслось, как в вихре, и я оказалась на земле. Пытаясь подняться, я снова ощутила жгучую боль в ноге, но все же устояла и встретила удар меча Стриангея, который тоже вдруг спешился. Оказалось, с меня слетел шлем, и он воскликнул, что я женщина. Я продолжила бой. Но он не стал сопротивляться. Уставившись мне в глаза, он сказал, что поединок окончен, и он не хочет дальнейшей войны. «Я не ожидал, что против меня выйдет сама Зарина, не ожидал, что ее муж Мермер настолько трус!», прокричал он.

-Мермер мне не муж и не был им, - ответила я.

-Тогда тем более я не хочу драки с тобой и войны, - проговорил Стриангей,

-Я предлагаю тебе стать моей женой и объединиться с Мидией, у Мидии нет претензий к сакам и их стране, громко сказал Стриангей, чтобы его слышало войско.

Он помог мне взобраться с раненной ногой на своего коня и сопроводил пешком до моего шатра. В шатре я увидела перекошенное лицо Мермера. И тогда я поняла все. Это он подговорил кого-то из своих воинов ранить меня, чтобы ослабить в битве.

Он очень хотел стать царем саков, став моим мужем или без меня. Он и так практически был главным военачальником войска саков, втершись в доверие к Кидрею, и теперь если я не соглашалась стать его женой, то он решился убрать меня таким подлым образом. Но сказать ему это сейчас я не могла, ведь за ним была вся армия.

Стриангей поступил благородно, но я не знала его намерений, хоть он и уверял меня, что не враг сакам был изначально, даже в силу того, что его страна лежит далеко от этих степей. И он был сюда послан отцом, чтобы разобраться с Мермером за его старые набеги и грабежи мидийских земель, после которых он скрылся в степях сакских.

Я просто подписала мирный договор с Мидией в этом шатре. Искусный лекарь Стриангея вынул стрелу из моей раны, разломив ее пополам, и это была парфянская стрела. Я, было, хотела передать ее Мермеру, но он как сквозь землю провалился.

 Тогда я подписала союзнический договор с Мидией и военный союз со Стриангеем.

 Но я прекрасно понимала, что доверять никому нельзя, но сейчас это был единственный выход ведь, Мермер мог в любой момент поднять восстание и направить парфян против саков. А Стриангей пообещал защитить и меня и саков от предательства Парфии.

 Мидяне, подписали союзнический договор с саками, но они не подписывали мира с парфянами, и Стриангей не отказался от боя с Мермером, о чем и уведомил меня.

 Всю ночь саки и мидяне праздновали примирение, и вино лилось рекой. Наутро Стриангей отошел со своими воинами в степь, чтоб не компрометировать меня.

  И только утром следующего дня я поняла, что парфяне напали на лагерь Стриангея, когда воины спали, и многие были убиты, и сам Стриангей был ранен и пленен. Мермер нарушил правила войны, и коварством застал их врасплох.

…Да, тогда еще были у войн правила, и правило все же благородство, даже здесь в диких степях…

 На рассвете перед моим шатром показались парфянские воины во главе с Мермером. Они тащили пленного и раненного Стриангея, который не мог идти сам.

Я в это время была в кругу девушек, которых давно обучала владению мечом и стрелами на женский манер, исходя из женского строения тела. Так же часто им рассказывала истории о небе и звездах которые мне снились с детства и, о которых слышала от Табити. Я должна была передать эти знания здесь, тем, кто мог их воспринять. Постепенно девушки стали воительницами и стали охранять меня. Это было их желание, но я всегда старалась быть на равных и в бой шла первой. Их считали моим самым близким гарнизоном и войском.

Мермер ворвался к нам в шатер, громогласно заявив, что он победил врага, и теперь может на мне жениться.

Я выхватила меч и разрубила веревку, на которой приволокли пленника. Это послужило сигналом, и девушки-воительницы схватили Мермера.

 И помню, как в рассветных розовых лучах я протянула обломки парфянской стрелы Мермеру. « Это ты предатель, - сказала я, - ты хотел меня убить, это ты враг. Ты хотел завладеть землей моего народа. Но я никогда ни за кого не выйду замуж, и останусь верная Кидрею и своему народу, родной степи скифской, этому рассвету и закату над ее бескрайними просторами. И пока буду жива, никто не посмеет владеть ими, кроме детей степи, рожденных ей в огненном духе великой Табити»

Я бросила эти обломки стрелы к его ногам, и выхватив меч, вонзила его ему в грудь аж по самую рукоять.

Ворвавшиеся парфянские воины встретили ожесточенное сопротивление от нас с подругами, и все были перебиты. Так мои ученицы стали войском, женским войском саков.

 Стриангей был освобожден, и по всему сакскому стану была объявлена тревога  вторжения парфян. На защиту поднялись и мидяне, остававшиеся в лагере. Я вышла из шатра и объявила, что Стриангей жив и свободен, что саки никогда не нарушали и не нарушат договоренностей и сейчас пришло время доказать дружбу и помочь мидянам, которые не шли с войной к сакам изначально.

 Много парфян, поднявших оружие против саков было перебито тогда, остальные бежали в сторону Парфии.

Стриагей же еще долго лечился и восстанавливал силы в стране саков. Он был привезен в Роксанаку , и там был поражен мастерством камнерезов и зодчих. Он не ожидал увидеть прекрасный город подобный Экбатане – столице его родной Мидии, отстроенной еще великим Киаксаром.

Он все еще питал надежды жениться на мне, но как только он пошел на поправку, я пришла к нему в выделенные ему на время покои.

Он был уже здоров, но не собирался покидать Роксанаку. Поэтому первый мой вопрос был о том, когда он собирается отбыть на родину.

- Я все лелею надежду, что наши страны будут единой страной, а ты станешь моей возлюбленной женой, возразил Стриангей.

- Еще там, в битве с людьми Мермера, я сказала всем, в том числе и тебе, что никогда не выйду замуж ни за кого, и останусь верна Кидрею и своему народу.

- Но Кидрей мертв.

- Он ушел по дороге в Ирий, а мертво было только тело его. И это не дает мне права предать его, и сделать свой народ вассальным.

- Саки получат все равные с мидянами права.

- Зачем? Они и так их имеют по праву рождения на своей родной земле.

- Ты станешь прекрасной царицей Мидии и страны Саков.

- Да, женой сатрапа. Страна саков свободна, а не сатрапия персов! И никогда она не будет сатрапией, мы лучше погибнем в степях. Тем более ты же женат, и тебя дома ждет жена. Я знаю, что в традициях твоих предков иметь несколько женщин. Но женщины саков никогда не будут вторыми и третьими женами, они всегда были и будут единственными у своих мужей!

- Ты думаешь, древний камень тебе поможет?

- Тот камень на месте нахождения которого, мы построили Роксанаку не для этого существует, но он остановит демонов тьмы, которые пополняют войска завоевателей. Ты свободен. Я держу слово, ты оставил мне жизнь тогда, в той схватке, теперь я оставляю тебе и жизнь и свободу. Я ничего тебе не должна. Наши мирные соглашения остаются в силе, и саки не являются врагами Мидии, если сама Мидия не изменит решения.

…Так Стриангею пришлось ни с чем уехать из моей земли. Мидяне покинули земли саков.

 Но голос Табити снова начал преследовать мои мысли. Я живу потому, что еще не все сделала здесь.

 Самыми близкими оставались ученицы - воительницы, теперь их было уже сорок, И наш отряд стал непобедимым против полчищ дикарей, которые часто стали появляться на границах царства саков.

 Однажды нам удалось отбить армию парфян, которую направил племянник Мермера, пришедший к власти в Парфии и поклявшийся старому парфянскому царю отомстить мне за его сына. Казалось, сама Табити помогала нам в том бою. Но с тех пор пополз слух по степям и царствам о женском войске, которое нельзя победить.

После того побоища я решила искать источник зла. Ведь я уже начала видеть как некие темные духи вселяются в воинов врага, и те становятся демонами во плоти.

Как указала Табити, мы  отправились по Сырдарье к большому северному морю. Где-то там, на его самых северных берегах уходивших в пустынную соленую степь зияла та дыра.

 Но отправившись в поход, я узнала о вторжении персов на территорию страны саков. Сам царь Дарий без сатрапов пожаловал в наши земли. Он решил покорить мир. Я успела застать его несметные полчища у Росанаки. Но силы саков не были равны. Он начал разрушать город, ища там сокровище. Тогда через лазутчиков мне удалось выманить его на себя и свой отряд, чтобы он не крушил и не убивал людей. Он искал именно камень, так как один звездочет, его придворный маг нагадал ему, что камень всевластия лежит в стране саков, за Согдом. Вот почему он сам лично ушел в этот поход, а не стал натравливать своих сатрапов.

Мне со своим отрядом пришлось заманивать армию Дария и мчаться к северному морю, преодолевая пустыню, а не по зеленым берегам Сырдарьи.

 Именно так удалось ослабить и уменьшить полчища Дария, отправившиеся от стен Роксанаки на север за моим отрядом из сорока девиц. Я не стала поднимать сакское войско, оно должно было помочь уже подросшему племяннику Кидрея сохранять страну саков. А Дарий должен завязнуть в пустынях, гонимый страстью власти.

 Там, на северных берегах соленого моря есть древняя крепость, построенная во времена исхода наших далеких предков через Уральские горы на юг из страны снегов, коей она стала . Да, снега сковали древнюю родину моего народа, и побрели тогда рода в земли юга и разделяться стали. Так мы пришли в степи, которые заселили между двух полноводных рек, несущих свои воды в соленое море (Арал).

 Но дикие орды с востока вытеснили нас в полупустынные степи на запад от этих рек. И только совсем недавно мне удалось вернуться на берега Сырдарьи и отстроить Роксанаку. Как быстро бежит время…

 И теперь все скоро кончится…

 Дарий не должен получить камень-ключ от врат в преисподнюю. А  преисподняя должна быть закрыта.

 Изматывающий поход подходил к концу, и мы достигли развалин старой крепости и укрылись в ней.

  Там в самой глубине мне удалось найти древний алтарный камень. Он прикрывал ту пустоту, которую я видела во снах. Пустота уходила вглубь земли. Именно оттуда вырывались на поверхность темные духи, хотя обычным взглядом их не было видно. Они подселялись в тела гневных воинов, которые сами стали тяжелыми от творимых ими преступлений.

 Они не могли вселиться ни в одну из нас, ибо мы были чисты, и являлись только мечом возмездия Сущего, огненным вихрем Табити, ее оружием в этом мире. Именно этим истинам воинского существования учила Табити и передавала эти знания через меня девушкам. А позже я сама их ощущала в огненных потоках бытия и переводила в слова для них. Часть знаний нам удалось записать, и мы оставили их, вмуровав в стену крепости Роксанаки, там, где когда то хранился кристалл, привезенный  из самой северной страны снегов. Он был кристаллом древнейших народов Земли, пришедших со звезд. Но потом оказался в земле саков.

… Я ждала Дария, и вот его отряды уже замаячили на горизонте. Они поняли, что мы в старой крепости, и начали атаковать градом стрел, окружив крепость в кольцо. Мы отвечали им тем же, ожидая, что сам Дарий выйдет сражаться. Но он трусливо отсиживался в шатре. Наши огненные стрелы побили много его воинов, и подпалили шатер.

 Но на стены даже древней полуразрушенной крепости ни смог забраться ни один воин Дария. Они все сметались шквалом стрел и или разрубались мечами в ближнем бою.  Так продолжалось множество дней, пока у нас не кончились стрелы. И тогда я поняла, что время настало, и у нас все равно не хватит сил перебить всю армию Дария. А сам он так и не выходил из своего убежища, содрогаясь от страха перед горсткой женщин степи.

У нас не осталось стрел, и только мечи продолжали делать свое дело. Каждый раз, отражая новые и новые атаки, продолжавшиеся с рассвета до заката.

 И вот я решила подпустить их очень близко, а сама взяла кристалл и пошла к древним вратам. Мне удалось сдвинуть тяжеленный камень и прыгнуть в ту пустоту. Впереди шел мрачный туннель, зеленый свет кристалла осветил путь. И черные тени бесплотных духов заметались по стенам своего убежища.

 Туннель привел меня в огромный зал, выложенный гигантскими монолитами.

 В центре его находилась большая круглая плита с небольшим углублением. Но какая-то упругая сила встала преградой на моем пути.

 Да, это строилось еще тогда, когда северная страна наших предков была свободна ото льда и снега. Здесь были древние врата перехода в иные миры. Но после великой катастрофы они полузахлопнулись., оставив лишь щель в нижний мир тяжких духов.

 Настало время их уничтожить, чтоб такие как Дарий, ведомый жаждой власти, не попытался открыть их.

 Он царь, но все же он обычный человек, и не знает, что может натворить. И возможно его ведут те силы, которые знают. И ведут специально, чтоб он им открыл дорогу в иные миры, и выпустил нежить в мир этот так, чтоб не осталось в нем более живых духов. Ведь возле него в его свите есть жрец – звездочет посланник тьмы. Он направил его сюда по приказам своих хозяев  неземных, которые в незапамятные времена оккупировали эту планету.

Им поклонялись в Шумере и Вавилоне, забыв настоящих учителей. От них остались лишь имена, которые присвоили самозванцы. И теперь этот халдейский жрец обещает несметную власть Дарию, если он добудет древний кристалл, который на самом деле нужен жрецу для его мрачных ритуалов вызывания демонов.

И вдруг передо мной вновь всплыл огненный лик Табити, и я поняла, что настал тот миг, кода решится все. Кристалл помог преодолеть упругое пространство. И камень изумрудный вошел в свой паз. Щелчок … И вспышка света. Ярчайший свет взорвал пространство и жгучей болью оборвал сознанье.

 Но вот вдруг снова поплыло виденье. Только теперь я вижу степь и море в ней и огненный рассвет с огнем перемешался странным. Пылает столб огня из крепости, и в нем видны миры иные, и пирамида древняя,  сияет в огненных лучах. То гора Меру отразилась в пространствах иномирья.

 Огонь пылает и дотла сжигает воинов Дария, их даже не касаясь. И сорок девушек – сестер духовных остались все без тел. Впрочем, и я осталась тоже. Мы сделали здесь всё, что было заповедано огнем вселенной, и Табити встретила нас здесь.

 Но там внизу шатер пылает, в охваченных огнем одеждах бегут остатки войска Дария в пустыню. Сам Дарий в ужасе срывает загоревшийся кафтан и бьет им по земле, огонь сбивая. А звездочет его, заламывая руки, попытался к крепости назад пойти , но тут же в факел превратился. Здесь газ подземный поддерживает пламя. И будет долго еще полыхать оно.

 И Дарий тот ни с чем едва уносит ноги, и больше никогда он не придет к степям тем древним.

И тут во всполохах огня, я снова вижу лик Табити.

«Да, верно, но он все же сможет выбраться из этих мест, но в Персию свою прибудет дряхлым стариком. Болезнь, неведомая людям тем, источит быстро тела тех, кто видел пламя в той степи. И Дарий тоже не был исключеньем. История полна таких страниц забытых, но вот приходят времена, и нужно их открыть.

…И в эти дни цари земные стараются искать врата в миры иные ради своей земной лишь власти, или надежд на жизнь бессмертную телес, и в эти дни они одни лишь знают причины войн, но гонят толпы на убой, а те не ведают причин искомых…»  - пронеслись в сознании слова Табити. И все исчезло, как и не бывало. Одна лишь степь, под солнцем изнывая, хранит истории забытый след…

Записала Валерия Кольцова

16.12.24