От тайны Уильяма Шекспира к тайне Фрэнсиса Бэкона

Имя великого английского драматурга  и поэта Уильяма Шекспира знакомо на весь мир. Он является непревзойденным классиком драматургии. Но с этим именем также связано множество тайн, которые до сих пор так и не разгаданы. Это породило так называемый «шекспировский вопрос».

Мы не знаем, какое Шекспир получил образование и как провел юные годы. Первое событие в его жизни после крещения, о котором известно наверняка, – женитьба, далее рождение детей, а потом Шекспир снова исчезает, на семь лет, чтобы вынырнуть уже в Лондоне, известным актером, совладельцем театральной компании и, видимо, драматургом.

«Видимо» – потому что не сохранилось никаких бумаг, имевших отношение к Шекспиру - автору пьес. Нет контрактов на их постановку, не осталось ни одного документа или письма, где сам Шекспир упоминал бы какую-то из 38 написанных им трагедий, комедий и хроник, хотя бы одну поэму или сонет. Нет и оригиналов рукописей.

Судя по оставшимся после «человека из Стратфорда», как называют скептики исторического Уильяма Шекспира, документам, он был человеком прижимистым и меркантильным, часто судился с соседями, а в завещании ни словом не помянул ни свои произведения, ни вообще книги, хотя дотошно перечислял деньги, серебряные кубки и постели. Критики «человека из Стратфорда» (антистратфордианцы) не верят, что столь приземленный человек мог создать самые глубокие и волшебные пьесы своего времени. Кроме того, в произведениях Шекспира детально описывается быт королевских дворов, тонкости соколиной охоты, медицины, юриспруденции, не говоря уже о прекрасном знакомстве автора с литературой, мифологией, историей, владении французским и латынью. Откуда такой широкий кругозор?

Постепенно противоречие между образом возвышенного Шекспира-автора и жизнью исторического Шекспира породило ворох теорий, согласно которым «человек из Стратфорда» лишь выступил удобным прикрытием для подлинного гения. На сегодняшний день существует больше 70 версий, кто именно писал за Шекспира. 

Одной из них является версия, что истинным автором произведений драматурга был известный философ того времени Фрэнсис Бэкон.

Кстати, он - тоже фигура весьма таинственная и необычная. Некоторые  последователи теософского учения считают что он вообще достиг физического бессмертия, и инсценировав свою смерть, жил под другим именем, в частности стал тем самым графом Сен Жерменом.

Какие же тайны хранит эта история о Шекспире и о Бэконе? Информация об этом пришла через осознанное сновидение, поэтому верить ей или нет - личное дело каждого. Но, возможно, она, в чем-то совпадая с уже известными теориями об авторстве шекспировских произведений, позволит лучше понять и тайну самого Бэкона...

Итак...

В полумраке сгущающихся сумерек вдруг показался старинный замок. Но вот его темный силуэт уже превратился в глухую стену, на которой показалось резное окно с витражом.

Тяжелая портьера  едва пропускает тусклый  дрожащий свет. Но вот уже виден изысканный бронзовый канделябр, и толстенная свеча рисует причудливые тени на стене.

 Старинные картины, тяжелый шкаф и книги, фолианты, свитки на полках примостились...  Чернильница со львом, гусиное перо... И кто-то входит в комнату...

Мужчина в старинном камзоле снимает высокую шляпу и садится за стол. На его шее пышный воротник - жабо из кружев, похожий на мельничный жернов.

 Вдруг его взгляд остановился, и он заметил меня. Этот взгляд оказался знакомым до боли, и в сознании пронеслось - "Сен-Жермен".

 Но он улыбнулся, и не разжимая губ, вдруг заговорил.

"I'm glad to see you again in my old refuge. You're right. But here my name was different. Sir Francis Bacon... allow me to introduce myself..."

Слегка слышалась английская речь, но она была понятна и странно переводилась полумыслями , полусловами.

"Да, да Фрэнсис Бэкон... Я когда-то существовал в этом теле, и имя мое тут было таковым...Как обычно, у меня была определенная задача на это воплощение, чтобы не допустить особо людоедских желаний британской аристократии по отношению к миру.

Фрэнсис Бэкон

 Мне пришлось большую часть этой жизни провести в "черных одеждах", чтоб быть своим в кругах "светлейших".  Хотя были моменты, когда меня почти разоблачили, и под конец все-таки поняли, что перед ними не тот, кто они думали. Но обо всем о порядку.

По праву рождения я был вхож во многие общества местной аристократии, в том числе и тайные. Но так как я помнил и знал и без посвящения всякие их тайные  "знания", то на собраниях воспроизводил словесно то, что знали лишь посвященные, чем приводил их в замешательство и избегал обрядов посвящения, как якобы уже прошедший их в каком-либо дальнем городе или обществе. Да, хорошие в каком-то смысле были времена. Проверить такое было весьма трудно, потому что расстояния и всякие другие препятствия не информационного века мне были на руку.

 Проверялось тогда в основном по экзамену. Когда неофита подвергали дискуссионному спору,  дабы проверить его осведомленность в самых тайных познаниях. Если он отвечал на все вопросы и мог парировать в споре, значит, его признавали прошедшим испытания. Это доказывало то, что он уже прошел свои посвящения.

 Тоже самое я делал и в последующем воплощении графа Сен-Жермена. Зная кодовые слова и пароли, отвечая на любые проверочные вопросы, я мог присутствовать на самых тайных заседаниях обществ, мечтавших править этим бренным миром, и заключавших для этого сделку с дьяволом в лице инопланетных существ из системы Нибиру и их управителя духа Люцифера.

 Но позже, узнав о моем присутствии и этой небольшой хитрости, они полностью закрыли свои общества для тех, кто не прошел сатанинские обряды в их присутствии для гарантии того, что в их обществах присутствуют только сущности антимира. Ведь те обряды не могут пройти просто так, они полностью выворачивают центральный жизненный вихрь духа, который на Востоке называют силой кундалини.

Но не буду сильно вдаваться в эти подробности и перейду ближе к вопросу, который хочу сегодня осветить.

Уже давно у вас ходят слухи о том, что Уильям Шекспир не является автором своих произведений. Я долго не хотел раскрывать эту тайну, но по сути некоторые и так догадались, хотя другие на этом фоне снова увели в глухие дебри.

 Мне не особо с руки рассказывать о своих заслугах. Поэтому, скажем так, что особой заслуги моей в этом деле нет. Там было просто отдохновение души от тяжкого бремени несения своего долга среди тех тайных обществ и грязной политики.

 Еще со времен своего обучения в университете я трепетно относился богине греков Афине. Я знал, что она была из атлантов, но она не стала на сторону разрушителей мира, а наоборот противостояла семейству Посейдона и делала все возможное для удержания мира от страшной войны и тяжелейшей катастрофы. К сожалению, она так и не была услышана. Но все равно ей удавалось не одно столетие сдерживать безумные идеи Посейдона, ловко подсунутые ему в сознание хитрым жрецом Гермесом, который на самом деле служил инопланетным захватчикам. По сути,  Гермес, назвавший себя Трисмегистом, предал и саму Атлантиду и продал всю планету в рабство руками безумного царя Посейдона, ничего не понимавшего в том, для чего и что происходит и, что он всего лишь марионетка для развязывания войны и уничтожения света цивилизаций на планете. Он сыграл роль чистильщика планеты от цивилизованности, распахал поле для посадки  захватчиками новых семян, новой селекционной расы адаму, как их называли древние шумерийцы. (См. другие темы сайта).

Так вот, с юности образ Афины, долго противостоявшей безумству Посейдона и козням Гермеса (этой, практически вычищенной из мифов греков информации) мне был очень близок. Я мечтал продолжить дело Афины, также находясь в кругах близких к власти. Ведь история всегда идет с неким повтором, просто делая очередной виток спирали.

Одним из титулов Афины  был "потрясающая копьем"  - "Shake-speare".

 И каково же было мое удивление, когда я встретил человека с созвучной фамилией... Хотя удивление очень быстро прошло, и я понял, что это был знак еще одного дела, которое мне предстояло совершить в этом воплощении на английской земле.

 Он был простолюдин, жил на процент от того, что по мелочи давал взаймы. Но у него была страсть. Он хотел быть актером и обожал театр.

Мое предложение было для него манной небесной. А предложил я ему создать театр, но для начала я помог ему перебраться в Лондон, где устроил в театральную труппу.

 Так получилось, что я совершил с ним сделку, по всем параметрам для него выгодную, и этот скряга оценил щедрость и сдержал свое слово. Он не выдал меня,  и так и у нес мою тайну в могилу.

Сделка заключалась в покупке его имени. Да, он был сильно удивлен, когда аристократу понадобилось покупать имя простолюдина.

 ...Но таково было время, что стихоплетничать и писать пьесы для театра считалось занятием вульгарным и низким, и не дозволялось этим заниматься благородным мужам.

 У меня же уже давно кружились в голове множественные сюжеты житейских драм, в которых можно было четко и без прикрас высветить человеческие пороки и страсти, и то, к чему они могут привести.

  Ни в своей юридической карьере, ни в делах политических я не мог так в открытую говорить истины. Там приходилось играть по правилам системы, чтобы хоть как-то в ее рамках влиять на особо важные моменты политики и не допустить катастроф. Ведь вся власть была в руках почти таких же безумцев, как Посейдон. И даже свои научные трактаты мне приходилось приправлять лжеистинами, чтобы их пропустила цензура тех обществ, в которые я был вхож. Они вообще писались для них, погрязших в своих убеждениях, но для них там были и искры истины, чтобы возможно она закралась бы в их головы и привела к сомнениям в системе герметизма.

 Но все же, я был идеалистом.... и довольно наивным, раз надеялся на такое чудо.

Но желание духа было сильно, и оно искало выхода. И я его нашел. Да в этом простолюдине!  Я купил ему театр. Хотя он бы меня тут же поправил, будь сейчас рядом с нами, ибо это была доля в совладении театром.

Я осуществил его мечту - быть актером. Я сделал это за его одну малую услугу - предоставить мне его имя в качестве псевдонима и хранить эту тайну. Ведь он был реальный человек, тем более стал совладельцем театра, а значит никто бы не смог подкопаться и начать поиски таинственного автора пьес, если бы псевдоним я просто бы выдумал.

 Так началось отдохновение моей души... Я стал писать то, что не мог себе позволить, как аристократ по рождению и, как государственный деятель.

Мои пьесы стала ставить та самая труппа театра под руководством Уильяма Шекспира за его же авторством. Мне было важно, чтобы пьесы доносили до людей истины, как некие притчи и истории из жизни древних королей и прочих персонажей.

 Также иногда я давал Уиллу свои стихи, чтобы он тоже распространял их от своего имени.

 Примерно в это время по просьбе "сиятельного двора" я стал домашним учителем и наставником пятого графа Ратленда  - Роджера Мэннерса.

Юноша был очень способным и очень рано проявил талант стихотворца. Но, увы, в карьере ему это также не светило, как и мне из-за его благородного происхождения.

 Я его прекрасно понимал и чувствовал зов его духа, страсть к поэзии, которая не могла быть заглушена. И тогда я решился открыть ему тайну и подсказал способ того, как можно отдать стихи на суд публике.

 Я стал потихоньку приносить стихи Роджера Уиллу, как и свои творения, чтобы распространить их под тем же псевдонимом.

 Конечно, эти стихи были просто красивыми формами и не несли глубины, но людям это нравилось, ведь мечты юного Рождера были созвучны молодежи того времени, особенно аристократической, мечтавшей о продолжении своих телесных родов и наследниках.

 Кроме стихов Роджер тоже как-то захотел попробовать себя в драматургии. Это произошло еще в Италии во время перенесенной там болезни. Он захотел чего-то нового в жизни, сказки, чуда, но так как это понимал сам. Так он написал "Сон в летнюю ночь".

Но вскоре, он забросил литературное творчество, женился и решил стать воином,  самовольно уехав вместе с графом  Эссексом - Робертом  в Ирландию на подавление мятежа.

 Дружба с Робертом  поломала его судьбу, правда чуть позже, когда граф Эссекс решил поднять мятеж против королевы.

 Граф Эссекс был очень самолюбив и горделив, а также слишком опрометчив и самонадеян.  Он  не слушал доводов  разума и тех, кто ему советовал.  Он часто советовался и со мной, пытался стать моим другом, сначала начав сватать мне одну даму, до которой мне на самом деле вообще не было дела. Но он представил в свете, что именно я инициировал  сватовство. Позже даже подарил мне поместье,  пытался льстить, обсуждая с высшими особами мое карьерное продвижение, всему свету рассказывая о нашей якобы дружбе.

 По-видимому, он проникся восторженными  рассказами Роджера  обо мне и очень сильно тоже захотел стать моим другом. Но выпрашивая у меня советы, он совершенно не придерживался их.

Так он сам настоял на том, чтобы ирландский поход был доверен именно ему и с позором его провалил. После этого он был наказан королевой и лишен своего главного винного дохода.

 Разобиженный граф решил поднять восстание, и мои слова стали для него пустым звуком.

 Так случилось, что после подавления восстания мне было суждено, по долгу службы, стать его судьей на королевском суде. Увы, по всем законам того времени и правилам юриспруденции он был приговорен к смертной казни. И  это было справедливым, исходя из того, что он реально поднял мятеж на свержение власти с намерением убийства королевы. А цель сего мятежа была не свобода угнетенных даже, а просто ущемленная личная материальная денежная выгода, которую у него отняли справедливо, так как он провалил операцию, доверенную ему королевой, причем по его же горделивому желанию.

Конечно, было тяжело осознавать и видеть, как падают души, и что ты ничем не можешь этому помешать. А телесный взгляд большинства и самого графа Эссекса сделали из меня в глазах общества предателя.

 Но жизнь текла дальше, и только в литературе я еще находил отдохновение.

 Сменились короли. Политика шла своим чередом. Новая власть в лице Якова оказалась более податливой к моим советам, чем прежняя.

 Но судьба приготовила еще один удар. Мой воспитанник Роджер Меннерс неожиданно стал глубже и глубже погружаться в дела тайных обществ и решил принять посвящение, чтобы  избежать наказания за связь с Эссексом и участие в мятеже.

 Я не смог его отговорить, его телесный страх был намного сильнее понятий о духе и совести, ведь он поддерживался еще и наличием семьи. Хотя судьба так и не дала ему детей, о которых он так мечтал, и ради появления которых пошел на эту сделку с совестью. Он принял черное посвящение вместе со своей женой, участвуя в ритуалах люцеферитов с принесением жертв и  выворачиванием своих изначальных энергий жизни, направив их в жерло люциферовой силы через обряд черного блуда.

Но он был по своей сути никогда до этого не связан с иерархами тьмы, и видимо поэтому от подобного ритуала получил тяжелейшую необъяснимую физическую болезнь, как и его жена. Он пытался скрывать свое состояние. И пока это не выражалось внешне, успел получить обещанное от люцеферитов.  Король его полностью оправдал и простил, и ему пожаловали  ряд важных государственных должностей.

 На самом взлете своей купленной ритуалом карьеры, болезнь очень быстро унесла его тело в могилу. Через две недели за ним последовала и его супруга.

 Что случилось с их душами, мне не было ведомо, но я всегда знал, что  Справедливые силы Сущего все расставят по своим местам.

Мне еще какое-то время удавалась моя хитрость "черных одежд", и король любивший всякие тайные ритуалы, продолжал считать меня прошедшим все посвящения и знавшим намного больше чем все эти магистры.

 Хотя время моего отдохновения закончилось с уходом в мир иной Уилла Шекспира. Я больше не мог публиковать ничего, ведь мой псевдоним истощился...

 Он ушел, заботясь лишь о том, кому достанутся  кубки, ложки,  вилки и прочие "ценности",  нажитые им за свою его жизнь. Но я ему остался благодарен за то, что он не упомянул моего имени на смертном одре.

 Я принял это как знак полностью отдаться политике. И обстоятельства были благосклонны.

 При проведении ряда диспутов в тайном обществе,  мне удалось убедить короля в своем давнем посвящении и знаниях даже того, что не знал магистр.  Так же в эти годы мне снова удалось написать несколько трактатов с зашифрованными знаниями, но в обертке догм масонов. Но эти трактаты и были для них. После этого мне доверили хранить большую печать Англии, и я стал советником короля.

Но постепенно зависть и закулисная возня все сгущались. В тайных обществах стали меня побаиваться и плести интриги, ведь никто воочию не видел моих посвящений. Это все постоянно вешалось королю на уши, и он чаще и чаще начал говорить мне о прохождении формального ритуала посвящения в присутствии общества, чтобы успокоить членов, которые, якобы сильно обеспокоены тем, что среди них может быть посланец другой силы.

 Как мог я продолжал уходить от прямых столкновений, выполняя до конца вверенную мне Оттуда миссию по сдерживанию огромных кровопролитных столкновений в Европе. Я все еще пытался заронить искры истин и в сознание самого короля Якова.

 Но силы тьмы сгущались как над Англией, так и над всей Европой, ведь от незримых большинству не посвященных инопланетных хозяев отправлялись приказы совершенно иного толка.

И по их приказу в тайном обществе все же был принят вердикт о формальном прохождении посвящения при всех членах общества даже тому, кто прошел все диспуты.

Меня поставили перед фактом. Сам король отдал приказ пройти посвящение, чтобы больше не было никаких недомолвок.

 Я не смог на это пойти, и остался верен себе. После чего на следующий же день меня обвинили во взяточничестве. Более того, от моего имени откуда-то взялись признательные письма, якобы составленные для моего же блага по поручению короля.

 Все складывалось в лучших традициях жанра. Я оказался в Тауэре, причем не пожалели даже мою супругу.

 Кстати, должен сказать, она была таковой номинально, ибо я относился к ней, как к дочери. Женился на ней только чтобы спасти ее от собственной матери, овдовевшей и вышедшей замуж за другого. Этому другому её дочь была вовсе не нужна. Поэтому чета  была  готова отдать её куда угодно, даже чудовищу из тайной ложи, который отвечал за ритуалы Люциферу, лишь бы не мешалась и принесла бы материальные и статусные выгоды от бракосочетания.

 Король Яков все же встретился со мной и еще раз предложил пройти ритуал. Но я снова отказался, и сказал ему, что бы он сделал свой выбор сам, как когда-то спрашивая моих советов. Мне ничего не нужно было от него, я уже понял, что моя миссия тут окончилась и предоставил решение на волю Провидения, дав свободу выбора Якову.

Но видимо моя наука все же не прошла даром, и он вытащил меня из застенка и простил все штрафы, так как прекрасно знал о наговоре и лжи вынесенной в парламент. Но  больше я не смог заниматься политической деятельностью вообще. Я вернул Большую печать Англии и устранился от дел, как того потребовал король.

Какое-то время я провел в тиши от большой политики, полностью посвятив себя написанию трактатов по научным изысканиям. Но я понимал, что много уже не переделать, и многое уже не зависит от меня. Я предчувствовал, что мне пора уходить.

…К этому времени к власти в Англии пришел человек,  который мог развязать чудовищные гражданские войны, но в теле Фрэнсиса, я не мог противостоять этому. Я оказался заперт в этом теле, наподобие клетки.

 Так и случилось.  Король Карл получил свой урок, будучи казненным революционерами Кромвеля. Тайные ложи сделали ставку на новый класс - буржуа,  по приказам захватчиков этого мира, хотя и часть аристократии особо верной захватчикам оставалась в ложах.

Но тогда я мог только предчувствовать, и понял, что колесницу мировой политики не остановить в старом теле и в старых условиях. К тому же я узнал, что моя супруга лишилась девственности.  Я отпустил ее, и мы расстались. Она сама выбрала свой путь. Я отдал ей почти все, что имел в то время, написав на нее завещание.

 Она вышла замуж за того, кого выбрала сама. И я не стал препятствовать ей в этом.  Но чтобы она это сделала, я должен был умереть, и она должна была стать вдовой.

Я попросил об этом великие силы Проведения, и мне не было отказано в просьбе. Довольно быстро простуда унесла меня из бренного тела. Я отказался от любых лечений, желая быстрее оставить этот мир. Ведь впереди ждали новые задачи, которые уже невозможно было выполнить в теле старины Фрэнсиса...

 К чему я это рассказал....?  Возможно, утомил делами давно минувших лет, улетевших опавшими листьями истории.

 А к тому, что те самые общества до сих пор являются хозяевами Британии и других стран, и они продолжают подчиняться захватчикам миров, коих считают богами и великими мастерами во главе с духом Люцифера.

 Вся политика продолжает твориться ими. Я мог только малость корректировать это в разных воплощениях, как и другие духи, посланные в противовес могуществу зла. Я старался оставить искру света в своих рассказах о древних королях, о том, что зло имеет свой конец и всегда его ждет расплата. Хоть это и было написано под псевдонимом Шекспира.

 Эта тайна и так у вас уже приоткрыта. Но все равно многие, ведомые теми же силами, стоящими за тайными обществами настаивают на авторстве актера.

 Им очень мил образ дельца, который, якобы, в тоже самое время писал такие справедливые сюжеты и обнажал суть причинно-следственных связей бытия, которые на востоке называются кармой. Ведь они издавна пытаются оправдать свой цинизм и выгоду, представляя это силами равновесия добра и зла и обратной стороной медали. Мол, даже в одном человеке может уживаться гений и злодейство, алчность и чувство справедливости. Это основная идея именно таких оправдывающих свое зло и пороки людей, которые и стали служителями Люцифера и продолжают ему служить, теперь уже отдавая в полное пользование захватчикам всю планету и имея планы по ее очищению от населения по приказам захватчиков.

Но в ваши дни началась великая битва не только физического плана. И многие духи Света участвуют в ней, каждый на своем месте...", -  проговорил  мужчина в старинном камзоле, представившийся Фрэнсисом Бэконом. Он улыбнулся, и его наряд изменился. На голове появился парик следующей эпохи... "Да это Сен-Жермен", - произнес он. "Позже я представлялся именно с этим именем. Но каждой эпохе своя история..."

... И вот снова толстенная свеча рисует причудливые тени на стене.

 Забытые картины, из бронзы канделябр,  дубовый шкаф и книги, фолианты, свитки на полках примостились...  Чернильница со львом, гусиное перо... Тяжелая портьера и забрезживший рассвет через витраж старинного окна...

Записала Валерия Кольцова

13.07.22