Великий самозванец

Петр I- император российский, прозванный Великим. Что мы знаем о нем, о его времени? Победы над шведами, строительство Петербурга, государственные реформы, подавление стрелецкого бунта и казнь стрельцов; изничтожение русских обычаев, а по сути, уничтожение старой русской цивилизации; отрезание бород,  дружба с немцами и любовь ко всему иноземному - все это связано с его именем.
 Многое известно и о его личной жизни, о жене Евдокии, сыне Алек­сее, Екатерине I. Но сколько еще не­разгаданных тайн хранит история, история заговоров, дворцовых пере­воротов, интриг. Для достижения сво­их целей, люди использовали разные приемы и не гнушались ничем. Впро­чем, практически ничего не измени­лось и теперь, хоть и стало незамет­но и завуалировано на первый взгляд.
  А был ли Петр на престоле по закону? Почему его так тянуло на Запад? Какие тайны связаны с его рождением? Каковы были истинные цели его правления в России? Чем он был связан с масонами и какую их миссию выполнял?

 Многое в нашем прошлом сокрыты намеренно и превратилось в легенды и тайны. Но все когда-нибудь становится явным, ведь можно скрыть от людей, но информационные поля планеты все равно все записывают, хоть в них мало кто верит.
 Многие тайны и загадки прошлого можно приоткрыть методом осознанного сновидения, хотя, он и не может быть научным, а увиденное таким образом не может быть доказательством. Кто-то поверит этой информации, кто-то не поверит. Это личное дело и право каждого. Но возможно эта информация кого-то заставит задуматься о нашем прошлом, настоящем и будущем… Итак…

 …Золотятся на солнце колосья. Ветер гонит облака. Далеко простирается поле. Пахнет сеном. А вдали за копной примостилась избушка. Частокол, деревянный колодезь, словно из сказки.
 В маленьком темном окошке показался огонек. Там какой-то старик зажигает лампаду. Вдруг дверь со скрипом отварилась, и старичок оказался на пороге. «Заходи в мою сторожку. Поклонись кумирам. Уважь старика» - произнес он дрожащим голосом, держась за длинную бороду.
 За низкой дверью – полутьма. В углу стоит икона. А старик идет в другой угол. Медленно приоткрывает он расшитый рушник. А за ним – деревянные фигурки древних богов.
 «Это Перун – батюшка, да Даждьбог, а это Лада - матушка и защитница Макошь. Совсем имена их позабыли.» - произнес старичок. «Да что там, Иисусу да матери Божьей молиться стали не так. Забыли Русь, уходит она… Немчура поганая везде…
 А ведь когда-то была Русь великой под защитой Перуновой. Пришел изверг – порубил богов, и звали его Владимир-князь. Волхвом тогда я был, в другом теле жил.
 Приучили потом князья русских молиться Иисусу с Марией, объединили древние праздники с христьянскими. Но пережила Русь, выстояла, и Иисус стал русским, в какой-то степени, ведь Бог-отец, Род наш все равно один есть, а другие его дети и посланники.
  Но вот пришел снова на нашу Русь новый изверг, и натворил беззаконие. И звать его Петрушкой. Царем он назвался. Хоть и весь род царский уже изведен был давно, а Романовы – так примазались.
 А Петрушке даже рядом с ними не место. Мамаша была брюхата девкой, но грозен был царь – муж ее Алексей Михалыч. Ждал сына – наследника. И вот мамаша Наталья, что из Нарышкиных родом, поменяла младенца. В тот день рожала иноземка в немецкой слободе – жена Франца Лефорта – еврея-выкреста из Женевы иноземной. И у нее был сын. Так вот по сговору этого сына принесли Наталье, а ее дочку отдали немчуре еврейской.
 Как радовался царь Алексей, дурак! Петром назвал наследника. Ведь мечтал то иметь наследника от Натальи, а не от первой жены Милославской, блудник старый.
 А этот Петр, выходит не царского роду вовсе, и не русский еще, а немецкий еврей, хоть и из выкрестов. Хотя они только внешне крещены. Сами - то свою веру чтут, и мечтают миром всем владеть. Я знаю, что собирают они на западе тайные общества и строят планы коварные, чтобы все государи подчинялись им, и чтобы все золото и власть были бы у них. Во многих странах они уже власть поимели, хотя мало кто все это заметил…  Каменщиками вольными себя называют, мол, камни собирают и строят дом народов великий. А на самом деле строят дом Сатаны и всех заковать хотят в кандалы рабские, чтобы им служили, как якобы их бог для них, избранных, завещал. Об этом в их книгах написано тайных, и в их учении сказано.
 А все остальное сказки, которые они рассказывают тем, кто имеет власть, чтобы служили им и, якобы, тоже избранными станут. Вот к этим каменщикам вольным, масонам или строителям тюрьмы великой имеет место и этот Лефорт, специально посланный в землю русскую. И надо же их магии свершиться, чтоб его жена сына в один день с царицей родила!
  Так что пришел не царь на Русь, а самозванец. Не зря его ко всему немецкому стало тянуть и к разврату западному. Немчура масонская организовала все так хитро, что именно он пришел к власти, и сестру заточил и брату помогли уйти на тот свет, и расправы начал он над русским людом и воинством стрелецким.
 А потом отправился в Европу, где пришел к настоящим своим наставникам из общества масонских каменщиков. Там он был принят в ложу первым надзирателем, потом Великим Мастером Кейт. Там он и получил задание. И задание то было – уничтожение нашей Руси-матушки, уничтожение наших обычаев, даже нашего внешнего вида, а все под предлогом учености западной, мол, Русь отстала, а Европа – мать просвещения. Давно ли писать бумаги короли там научились...?
 Вернулся Петрушка и началось… Одежды русские долой, бороды брить, девок раздевать, блуд свальный, пьянство. Все кругом немецкое, голландское, да аглицкое.
 Возвращаясь с посольством из Европы,  он прихватил с собой 800 иностранцев, многие из которых не были техниками и учеными, а просто авантюристами, как голландский еврей Акоста, игравший шута при Петре, португальский еврей Дивьер или польский еврей Шафиров.
  И везде стали рыскать люди и жечь книги старые. А потом церковь вверх дном повернул, и раскол великий затеял. А под видом тех гонений на староверов все искали книги древние, что в подвалах монастырских схоронили от глаз долой еще со времен Владимира-князя, который приказал переписать историю. И что находили – в костер. Что не сгорело при Владимире – при Петре сгорело. А это почти все сказы древние, писанные еще со  слов богов наших, писанные еще на севере, в Беловодье, в Ирии дарийском, кой вы называете в ваши дни Гипербореей. Так Петрушка выполнял наказ своих учителей тайных из лож масонских.
 А народу вместо веры привезли питье, и затащили Русь в разгул. И смешалось все иноземное, а за правду-слово плетей давали, а то и топор над головой не долго нависал.
 Жен скромных стали тащить на ассамблеи, где одевали в платья непристойные и речи велись такие же.
 Жену свою Петрушка забросил и услал в монастырь, а сам нашел девку кабацкую».
 «Вот смотри», - сказал старик и указал на блюдо с водой.
 А вода в том блюде вдруг стала мутной и завертелась, как будто, в ней что-то размешали ложкой.
 Но вот муть исчезла, и появились картинки…
 …Тяжелые серые тучи обложили небо. Вот одна из них своим раздув­шимся брюхом зацепила шпиль старой кирхи, а может быть, костела, что стоит па краю захудалого городишка, пока­завшегося впереди. Узкие грязные улоч­ки кое-где вымощены деревянными настилами. Моросит непрекращающийся дождик, барабаня по крышам домов и пуская пузыри на многочисленных лужах.
 Со скрипом, разворачивая грязь, едет серый экипаж, и вода стекает ручьями с его крыши. Хрипят уставшие и промокшие лошади. Но вот он застрял в узком переулке, и двое оборванных мальчишек толкают его. Навстречу идет уже не молодая женщина в темной на­кидке с капюшоном, одетым поверх по­мятого чепца. По прогнившим доскам мостовой стучат ее башмаки, очевидно, вытесанные из дерева.
 Дует промозглый ветер, дождь усиливается. На углу двое пьяных сол­дат в грязных промокших синих камзо­лах. Они о чем-то спорят, а сами еле стоят на йогах. Еще немного, и один из них падает прямо в лужу, задрав вверх свои грубые сапоги.
 Тут я понимаю, что они не русские, ведь слышна, хоть и почти неразборчивая, но отнюдь не русская речь. Да и, напротив, на деревянном фа­саде насквозь промокшего двухэтажного дома висит вы­веска на каком-то языке, вы­чурные и витиеватые латин­ские буквы которой слегка покосились. Рядом же приби­то изображение деревянной бочки и бо­кала. Теперь ясно, почему те двое были так пьяны.
 Но вот уже видно то, что внутри этого заведе­ния. Спертый воздух пропитан запахом спиртного и жареного мяса.
 Маленькие зарешеченные окошки едва пропускают тусклый дневной свет, которого явно недостаточно. И, наверное, поэтому на стенах и деревянных стол­бах, подпирающих потолок, подвешены медные светильники в виде плоских плошечек на толстых цепочках. Они раскачиваются, когда кто-нибудь прохо­дит мимо, огонек дрожит, а масло проливается на пол.
 Душно. За столами, грубо сколоченными из дерева, сидят пьяные посетители. Слышится незнакомая речь. Здесь полно солдат в таких же синих камзо­лах, как и те, что были на улице. На столе, под столом, на лавке валяются помятые треуголки, серые грязные плащи и другие вещи.
 Приоткрылась низенькая дверь, и оттуда показалась толстая девица с горшком в руках.

 Молодость Екатерины
На ней было длинное тем­ное платье с бывшими когда-то белы­ми рюшечками на рукавах. Из огром­ного выреза выпирал пышный бюст, а грязный фартук был заткнут за пояс. Ее темные, плохо уложенные волосы при­крывал заломившийся чепец.
 Девица была молода и напорис­та, и, видимо, не давала спуску пья­ным гостям заведения. Она нагло­вато смотрела своими темными гла­зами из-под широких бровей. Оглядев помещение, она направилась к угловому столику, где сидели двое уже пьяных солдат…
 И тут старик подска­зывает мне, что это маленький литовский городок, что тогда шла война между Россией и Швецией, и солдаты в этом заведении были шведскими. И, что самое интерес­ное, эта молодая девица, поднося­щая еду в захудалой закусочной, была никем иным, как Мартой Скавронской - будущей императ­рицей Екатериной I.
 Оказывается, к этому времени она уже осиротела и жила у дядюш­ки - пастора местного храма. Дру­гой ее дальний родственник содер­жал эту закусочную, и она приходила сюда готовить за определенную плату.
 Старик также сказал, что она недавно вышла замуж за шведского драгуна, но он, чуть ли не на следующий день ушел на войну с Россией.
 …Bот она подходит к столику и раздает деревянные миски с кашей и мясом, ставит бутылку вина. Но один из солдат хватает ее за юбку и говорит что-то, еле ворочая языком По всему видно, что он пристает к ней. Но она отмахнулась от него и вырвалась. И снова задира кричит что-то ей в след.
 Внезапно где-то внутри меня перевелись его слова: «Ну что, недотрога, царя дожидаешься?» « Ха, ха,ха…»,- покатились со смеху собутыльники.
 Но эти случайно брошенные слова странным образом запали в душу Марты, как сказал старичок.
 И вот она в своей комнате. Уже темно, в углу стоит тяжелый сундук, окованный медью. На деревянный стол брошена выгоревшая скатерть, пропыленные шторы закрывают маленькое око­шечко. Комната кажется еще меньше в дрожащем свете двух свечей, поставленных возле темного зеркала в витиева­той оправе.
 Марта распустила свои волосы, об­нажила плечи и сидит перед ним. Она что-то шепчет себе под нос и всматри­вается в зазеркальную пустоту с трево­гой и затаенным ужасом…
 И снова старик мягко говорит, что тетка на­учила ее гаданиям и колдовству и ска­зала, что любой мужчина будет теперь ее. Марта была столь уверена в этом, что захотела стать женой царя.
 Она знала, что русские войска ступают, а с ними едет и русский царь. А вдруг она сможет с ним встретиться? Нет, она не сможет, она должна будет его увидеть, увидеть и влюбить в себя, приворожить. Так она думала, казалось бы, строя совершенно невероятные пла­ны.
 ...И вдруг в темном зазеркалье по­казался он с горящими глазами и тем­ными усами. Она ясно видела его там, хотя никогда не видела в действитель­ности. Но вот он исчез как бы в тумане.
 Через мгновение в блюде с водой показалась та же закусочная, но как бы пере­несенная во времени на несколько дней, а может, месяцев. За окном какой-то шум, кри­ки, топот коней. Русские вошли в городок.
 И вот распахнулась дверь, и в нее ввалился какой-то знатный господин, а за ним солдаты, но уже русские. Уставший господин усаживается как раз за тот стол, где пьяный швед говорил Марте  про царя и снимает треуголку, из-под которой вываливаются длинные локоны парика. Он довольно молод, его камзол расшит золотыми нитями, а пропылен­ные сапоги имеют громадные отвороты и шпоры у каблука.
 Нетерпеливо он стучит кулаком по столу, одновременно нервно поправляя измятые кружева на груди. Ввалившие­ся солдаты расставили стулья и тоже стучат.
 А вот и Марта. Она смотрит, склонившись у щели в двери. Быстро сообразив, что ей подвернулась неописуемая удача, ведь она поняла, что в заведение зашел важ­ный господин, который, вероятно, знает самого царя, и она начала действовать...
 Старик продолжил свой рассказ, из которого стало ясно, что она приготовила специи к блюдам и наго­ворила на них какие-то заклинания, ко­торым ее обучила все та же тетка.
 …Теперь, быстро схватив мешочек с приправой, она взяла щепоть ее и сыпа­нула в еду. Через минуту она была уже возле господина в парике и очень веж­ливо предложила ему отведать угоще­ние…
 И снова старик сказал, что тот госпо­дин оказался Меньшиковым, а он, ко­нечно, знал самого царя Петра. Так что, Марта не просчиталась. Она твердо ре­шила выбраться отсюда, и ее авантюра начала удаваться.
 Сначала Меньшиков даже не обра­тил на нее внимание. Но уже на следующий день он снова появился в заведении.

 И снова последовал обед с загово­ренными приправами. Он, видимо, сам не знал, что притягивало его здесь, но исправно приходил каждый день, посте­пенно заинтересовавшись услужливой девушкой.

 Так начался их роман, но он, как сказал старик, был лишь трамплином на пути к заветной цели.
 И вот уже Марта собирает свои по­житки и садится в темную карету вмес­те с Меньшиковым. Ее новая жизнь на­чалась. А вот она уже у него в доме. Приодевшись в дорогие кружева и узор­чатый бархат, она прохаживается по пар­кетному полу. В углу - красивый резной стол и тяжелые стулья с фигурны­ми спинками.
 Высокие окна состоят из мелких стек­лышек и слегка задернуты бархатны­ми шторами с золотистой бахромой. А вот она уже нежится перед зеркалом, а маленький столик весь уставлен множе­ством флакончиков и шкатулочек с раз­ными притираниями…
 Старик говорит, что теперь она живет у Меньшикова в качестве его любовницы, но часто расспрашивает его о царе. Она знала, что он может появиться в доме вельможи, и с нетерпением ждала этого события, постепенно узнавая тайны цар­ского двора.
 Теперь она знала об очень непростых отношениях царя с женой, ведь тот хотел, чтобы она постриглась и стала монахиней, и добился этого. Она ждала своего часа, но продолжала увлекать Меньшикова.
 Неожиданно ее время пришло. В дверях показался царь. Он был в доволь­но скромном камзоле, треуголке и ог­ромных сапогах. Высоченный, он накло­нился, чтобы войти в дверь, и был чем-то недоволен, тем более что первым, что он увидел здесь, была полураздетая женщина, которую хозяин тотчас про­гнал к себе.
 Петр накричал на него, но затем присел и расслабился.
 Марту попросили быстро подать на стол, что она с удовольствием и сдела­ла, предварительно снова подсыпав свое зелье.
  И снова произошло также как с Меньшиковым. Петр стал часто бывать здесь, сам не зная, что его так влечет. Марта же перестала подсыпать свой по­рошок бывшему любовнику, а посто­янно давала его Петру, и тот стал все больше засматриваться на нее.
 И как сказал старик, охладев­ший к ней Меньшиков решил, пере­дать источник своего развлечения царю, и тот принял его.
 …Колдовские узы делали свое дело, и царь все больше запутывался в них. Вскоре Марта переехала к нему и по­селилась в его доме. Она все больше и больше оплетала его своими колдовс­кими сетями, и даже внешне Петр изменился.
 Он стал ходить несгибаемой поход­кой, словно столб, глаза его выпучились и часто были неподвижны. Он стал гневлив еще больше, чем был, взрывался по всякому пустя­ку, и никто, кроме его новой подруги, не мог успокоить его.
 А вот она уже стала офици­альной женой Петра…
 И снова заговорил старик. Он рассказал, что Марту стали звать Екатериной, и у нее родился мальчик. И но­вой целью Екатерины, стало сделать его наслед­ником, а Алексея – сына Петра от первой жены извести.
 И вот на волне заговоров и интриг Петр прика­зывает казнить сына. Но ребенок Екатерины тоже умирает. Она больше не смогла родить сына, как наказание за колдовство, как сказал старик.
 Но вот старик снова продолжает свой рассказ. «Борясь с русской одеждой, русскими обрядами, со староверами, Петрушка боролся со всем исконно русским, с русской душой.
 Он организовал сбор со всех уголков России и монастырей древних летописей и их уничтожил, как и весь казанский архив. Когда в России шёл 7208 год не “от сотворения мира”, как обычно пишут, ибо понятно, что “мир” в любом понимании был сотворён намного ранее, а от окончания “Большой войны” наших предков, Петр решил поменять древнерусский календарь, который не рискнули менять даже креститель-изверг Владимир и позже христианская Церковь. И 19 декабря 7208 года ввёл своим указом европейский календарь – 1699 год. Пётр ввёл также Новый год по-европейски – с первого января. Так – Петрушка, названный вами “великим” обрезал более пяти с половиной тысяч лет истории Руси, чем выполнил задание своих наставников – масонов – каменщиков, могильщиков мира. А ведь предки наши  вели летоисчисление и еще с более далёкого периода – от наступления Великого холода, по которому, ваш, 2016 год – это 13024 год.
 Петрушка не только изменил календарь, но и воистину сатанински праздновал Новый год. Новый 1700 год он отметил буйным весельем в компании с “Всешутейным и Всепьянейшим собором” в течение двух недель. Жители Москвы были в страхе и ужасе.
 Петрушка и его компания врывалась в дома жителей, всё съедала и выпивала и требовала ещё, затем весело искала спрятанные запасы, опять всё съедала и выпивала, часто весело и шутя насиловала жену и дочерей. Во время этого разгулья, Петрушка вел себя как необузданный жеребец. Затем они, шутя, грабили дом и отправлялись в следующий.
 Петрушка казнил своего сына, обвинив его в не существовавшем заговоре, только из-за того, что Екатерине-Марте он был не нужен как наследник. Петрушка творил беззаконие и все грехи, на какие только был способен и изощрялся в казнях и пытках.
  Но всему приходит конец. И вот Петр про­знал про новую измену жены и решил развестись с ней и аннулировать коронацию.
 Тогда поднятый Петром из просто­народья Меньшиков предает его и подсказывает Екатерине идею, как избавиться от мужа. И она делает заговор на смерть. Она подсыпает заговоренные специи и медленный яд в его пищу, и царь начинает мед­ленно заболевать чем-то наподо­бие простуды, перешедшей в ли­хорадку. Не успев объявить наследника, он умирает.
 Екатерина стала полновластной ца­рицей. Но ведь Меньшиков не для нее готовил это преступление. Он хотел сам властвовать, и стал властвовать над Ека­териной. Он-то хорошо уже знал ее тай­ну (привороты) и тайну смерти Петра. Так Екатерина подчинилась его влиянию.
 Но за содеянное все равно прихо­дится платить рано или поздно. И пер­вой заплатила Екатерина. Как рассказал старик, совершенно случайно служанка взяла не тот пузырек на кухне, а до этого Екатерина сама перепутала пузырьки и вместо какой-то приправы постави­ла наговоренное на смерть зелье с ядом, которым был отравлен Петр на пол­ку. При­правы попали на стол императрицы, после чего она слегла от той же болез­ни, похожей то ли на простуду, то ли на лихорадку.
 Вскоре ее не стало. Она нашла свое наказание, но нашел его и Меньшиков, которого после смерти императрицы сослали с семьей в Березово в глухую Сибирь.
 Так закончилось правление бесноватого Петрушки, не бывшего царем настоящим, но самозванцем; и продавшего Русь немецким евреям-масонам. И это станет уроком вам и вашему времени, уроком того, что могут сделать у власти те, кто служит целям каменщиков-могильщиков человечества, тем, кто считает себя избранными богом, а остальных людей считает скотом и мусором…Знайте настоящую историю и знайте тех, кого вы называете великими. Великими разрушителями и строителями нового мирового порядка, порядка тех самых могильщиков…Да не повторится такое никогда, да пусть Русь будет избавлена от таких извергов!» - тихо проговорил старик, и еще ярче запылала лампада перед деревянными божествами на его столе…

 Записала Валерия Кольцова

18.03.2016